Приснопоминаемого архимандрита Даниила (Сарычева) можно с полным правом назвать наставником и покровителем оршинского монастырского хора – именно под его руководством в 80-ые годы наша Матушка пела на клиросе в Ризоположенской церкви на Шаболовке. Как регент, своей главной задачей он считал бережное сохранение и передачу своим преемникам традиций дореволюционного иноческого пения, учил благоговейному предстоянию на богослужении и трепетному отношению к уставу. «В пении должна быть внутренняя молитва, тогда оно будет духовным и будет побуждать к молитве», — эти слова отца Даниила являются постоянным наставлением нашим клиросным сестрам.
Кроме того, и наши цветники возникли по сугубому благословению батюшки Даниила: лет двадцать назад мы ездили почти всем монастырем (тогда он был раз в десять меньше) в паломничество к святыням Москвы, посетили и Донской монастырь. Отец Даниил, хотя и был совсем слабеньким, но смог принять Матушку и сестер, побеседовал с ними и благословил своей келейнице Татьяне, у которой было ещё одно послушание – уход за монастырскими клумбами, отделить от их пышноцветущей благоухающей красоты малую часть и для нас. Так и появились на Орше первые цветы: хризантемы и чистец шерстистый — «заичьи ушки» — забавное растение, действительно похожее на серебристо-серые уши затаившихся крольчат. Стало находиться и время на клумбы – до этого его хватало только на необходимые послушания (служба, кухня, коровник, сенокос, топка печей…), да и сестер прибавилось.
Так и созидался наш монастырь.
***
Приводим краткое жизнеописание архимандрита Даниила, составленное его духовными чадами, и свидетельства о его благодатной помощи. http://благовестсамара.рф/-public_page_8063
14 января 1912 года в рязанской деревне Зверево (Сторожиловский район) в крестьянской семье у Сергея Васильевича и Анны Валериановны Сарычевых родился сын. Младенца нарекли Иваном в честь святого Иоанна Предтечи. Не только эта семья — все жители села были верующие, все строго соблюдали посты, посещали храм, старались жить по заповедям Божиим. Надолго в памяти подвижника сохранилось яркое детское впечатление о поздней Пасхе 1923 года: мальчику очень хотелось побывать на праздничной службе, весь день он помогал матери готовиться к празднику, перед сном попросил разбудить к светлой утрене. Мама обещающе кивнула, но разбудить сына не решилась.
Из воспоминаний старца Даниила: «Мама будит: «Вставай, разговляться». — «Как разговляться, а в храм?» Я — плакать. Она говорит: «Вставай скорее, посмотри, как солнце играет — не плачь». Как раз был восход солнца, и я увидел громадный шар, и солнце как бы купалось, и разными цветами отражение было на стене, на столах. А весь народ, разодетый в платьицах пасхальных, стоит на меже, на возвышенности. Все смотрят, как солнце играет, и весь народ поет: «Христос воскресе из мертвых!» А дети уже катают яйца. Это непередаваемо! Святая Русь свободная!»
Однажды Иван с товарищами отправился в лес собирать ягоды. Перед сбором ягод мальчики, как обычно, помолились и разбрелись кто куда, а когда набрали полные лукошки, встретились. Выходя из леса, благочестивые отроки удостоились чудесного видения. Из воспоминаний старца Даниила: «В пятистах метрах от нас я и мои товарищи увидели двух иеромонахов в епитрахилях. На меже, в поле они совершали каждение. И когда я позднее приехал в Москву, то уже наяву увидел изображение этих двух иеромонахов — преподобных Симеона Столпника и Даниила Столпника — над вратами Данилова монастыря, куда я вскоре был принят и был там до закрытия канонархом».
«…Первый мой визит был в Симонов монастырь. Там служил иеромонах Севастиан, одаренный даром духовного зрения, а после этого я пришел в Данилов монастырь…
Ежедневно ходил я в монастырь к ранней обедне, во время которой пел архимандрит Григорий (Лебедев), впоследствии ставший настоятелем Александро-Невской Лавры и позже архиереем. Я его очень полюбил, и он меня также. Вот он-то и обратил внимание на мой голос и отдал в обучение к игумену Алексию, бывшему в монастыре регентом. Науку отца Алексия, который учил меня гласам и славянскому языку, я освоил быстро… Стоило мне один раз услышать песнопение, как я уже мог его спеть.
Очень мне хотелось быть канонархом, и я часто молил об этом Господа. И когда мне было одиннадцать лет, моя мечта сбылась, и я стал канонархом Данилова монастыря… Бывало, под праздник у нас пели десять стихир; так я один канонаршил все десять — с правого на левый клирос ходил. Носил я подрясник и немного длинные волосы, так что был похож на девочку. Бывало, пока пройду по храму, мой карман в подряснике полон конфет и шоколада».
По свидетельству современников, у канонарха Ивана была уникальная память, абсолютный слух, он обладал сильным и красивым альтом, знал наизусть многие мелодии церковных песнопений. Многие верующие специально приходили в монастырь послушать юного канонарха.
Из воспоминаний старца Даниила: «Пение у нас в монастыре было прекрасное, молитвенное, торжественное. На правом клиросе хор был наемным и состоял примерно из тридцати человек. Все голоса были отборные. На левом клиросе пели наши монастырские насельники, числом около двадцати, под управлением игумена Алексия, обладавшего красивым, немного «в нос» тенором. Среди тех, что пели на клиросе, был архимандрит Симеон, у которого был прекрасный бас. У него была парализована нижняя часть тела, и его возили на коляске. Во время революции 1905 года он своим телом прикрыл от выстрела нашего настоятеля Владыку Феодора, и пуля задела ему позвоночник. Он также был очень добрым человеком и подвижником веры. В таком болезненном состоянии его и арестовали, и на волю он больше не вернулся… (Архимандрит Симеон, в миру Михаил Холмогоров, в 1934 году был арестован и умер в тюрьме — авт.).
На первом месте в нашем монастырском пении была церковность… Оно было одновременно и торжественным, и умягчало сердца молящихся. В пении должна быть внутренняя молитва, тогда оно будет духовным и будет побуждать к молитве. Службы у нас в монастыре были длинными, особенно под большие праздники: все кафизмы вычитывались, стихиры пелись полностью, служба длилась с полшестого и кончалась в половине одиннадцатого. Но мы не уставали, не хотелось уходить из храма.
В гонениях на Церковь первыми в Москве пострадали кремлевские монастыри и церкви. Затем начали закрывать другие храмы и монастыри — Симонов, Алексеевский, Петровский, Донской, Страстной… Святейший Патриарх Тихон встал на защиту Церкви. Но ему очень вредили обновленцы во главе с Введенским. Обновленцы захватили храмы Христа Спасителя, преподобного Пимена, Воскресения в Сокольниках и другие. Ушли они из этих церквей только после войны. Обновленцы упразднили старославянский язык и стали служить на русском, престол вынесли из алтаря на середину храма… Службы обновленческие были более короткими, но народ не очень-то их жаловал, особенно женщины. Певцы шли к ним только ради денег — те, что нетверды были в вере. Многие архиереи и духовенство сперва перешли к обновленцам, но потом все они каялись у Патриарха Тихона…»
Архимандрит Даниил вспоминал: «Бывало, двенадцать часов ночи — пронзительный звонок. Кого-то пришли забирать. Два часа с половиной, три делают обыск — все переворачивают. Потом смотрим, кого-нибудь одного берут. Прощаемся».
В Даниловом монастыре нашли приют многие архиереи, лишенные кафедр за преданность делу Церкви, среди них священномученики митрополит Серафим (Чичагов), архиепископы Серафим (Самойлович) и Гурий (Степанов), епископ Пахомий (Кедров). В середине 20-х годов и архиереев стали арестовывать и ссылать.
К 1930 году первая святая обитель Москвы была закрыта. Более пятидесяти насельников монастыря, проходивших по «делу о даниловском братстве», вместе с Владыкой Феодором приняли мученическую кончину. Архиепископ Феодор (Поздеевский) был расстрелян 23 октября 1937 года в Ивановской тюрьме. Незадолго до своей кончины он принял схиму с именем Даниил — в честь преподобного Даниила Московского.
Из воспоминаний старца Даниила: «В 29-м году закрыли Троицкий собор нашего монастыря, в конце 30-го года и весь монастырь, который оставался последним действующим монастырем в Москве. Мощи благоверного князя Даниила Московского перенесли в находившийся за монастырской оградой, не принадлежавший к монастырю храм Воскресения Словущего. Туда же перешел из монастыря и любительский смешанный хор, регентом которого стал я. Прекрасные певцы там были, особенно женские голоса. Старался я сохранить в этом хоре традиции монастырского пения. Два года мы отмечали в храме Воскресения Словущего память преподобного Даниила, но потом закрыли и эту церковь…
В 30-е годы, когда начались концлагеря, настали страшные времена. Власти начали вырубать все церковное под корень. Вот придет молодой человек в храм, прочитает «Святый Боже…» — за ним уже идут по пятам. Потом его вызывают или приезжают за ним: либо вышлют, либо такого страха нагонят, что человек боится в храм зайти.
В 32-м году дошла очередь и до меня: забрали в Бутырки. Но тогда был еще жив схимник Захария, который сказал, что меня выпустят. И действительно, просидел я сорок дней, и меня выпустили. Пошел я сразу к отцу Захарии, поблагодарил его за святые молитвы и попросил благословения принять священнический сан. А это в те времена означало, что сразу после принятия сана пойдешь в лагерь. Батюшка меня на это не благословил, велел в церкви по-прежнему петь и читать. Его святыми молитвами я пошел в церковь святителя Николая на Новокузнецкой, где служил отец Александр Смирнов. И в течение девяти с половиной лет я там организовывал такое народное пение! А кругом аресты идут. Я же смело ходил, и никто меня не взял по милости Божией…»
Схиархимандрит Троице-Сергиевой Лавры Захария (Минаев, 1850-1936), последним покинувший Троице-Сергиеву Лавру после ее закрытия, поселился в Москве. Многие верующие приходили к прозорливому старцу за советом. Каждого он согревал своей любовью, во время исповеди сам называл забытые грехи. По воле Божией ему открывалось прошлое и будущее людей.
Ивану Сарычеву суждено было принять постриг в монашество лишь через три десятилетия. Старец Захария благословил его жениться. Избранницей Ивана Сергеевича стала девица Клавдия Николаевна Кутомкина. В 1933 году молодые люди тайно обвенчались, их венчал отец Ефимий (Рыбчинcкий), духовное чадо старца Захарии. 18 мая 1934 года у Ивана Сергеевича и Клавдии Николаевны родилась дочь Ольга, а 14 февраля 1936 года сын Владимир.
Духовным отцом Ивана Сергеевича был архимандрит Серафим (в миру Климков Григорий Юрьевич, 1893-1970), после принятия схимы — схиархимандрит Даниил.
Старец Серафим имел дар любви и рассуждения. В монастыре во время Великого поста ему приходилось исповедовать до трех часов ночи. Архимандрита Серафима несколько раз арестовывали, он провел в общей сложности пятнадцать лет в тюрьмах и лагерях. Когда духовные чада спрашивали: «Неужели вы, батюшка, не унывали там?» — он с кротостью отвечал: «Нет! Я как проснусь, так начинаю «раздувать самовар» — по порядку всю службу прочитаю». Он вел обширную переписку, каждому из своих чад старался ответить на все вопросы, старался развить в духовных чадах осознание своей греховности, призывал к чистосердечному раскаянию.
Пройдет несколько десятилетий, и Иван Сергеевич станет достойным преемником своего духовного отца. В 40-60-е годы, когда быть верующим вновь стало опасно для жизни, Иван Сергеевич не только посещал храмы, но организовывал церковные хоры и руководил ими.
Духовником супруги Ивана Сергеевича, Клавдии Николаевны, был старец Данилова монастыря архимандрит Поликарп (Соловьев Дмитрий Андреевич — расстрелян 27 октября 1937 года в Ивановской тюрьме).
В 50-60-е годы Иван Сергеевич Сарычев руководил хором в храме Ризоположения и хором в Малом соборе Донского монастыря.
Иван Сергеевич устроился работать стеклодувом в Научно-исследовательский институт по удобрениям и инсектофунгицидам, находящийся на Ленинском проспекте, недалеко от Донского монастыря, утром он успевал побывать в храме на службе, в 9:30 уже был на рабочем месте, а после работы спешил вновь в храм.
27 апреля 1970 года в Троице-Сергиевой Лавре Архимандрит Наум (Байбородин) постриг Ивана Сергеевича в монашество с именем Даниил. Тайный постриг приняла и Клавдия Николаевна с именем Ольга. 8 сентября 1983 года отец Даниил овдовел — матушку Ольгу сбила машина. Отец Даниил тяжело переживал утрату, утешение находил в молитве и в духовном пении.
Архимандриту Даниилу суждено было дожить и до прославления святителя Тихона.
По свидетельству очевидца тех событий Алексея Валерьевича Артемьева: «Все началось с трагического события. 18 ноября 1991 года по окончании вечерней службы в Малом храме Донского монастыря кто-то снаружи выбил окно в уже запертом храме и бросил туда пакет с зажигательной смесью. Храм мгновенно превратился в некую доменную печь. Пожар длился минут 15-20, но разрушительная сила огня была такова, что храм пришлось закрыть на длительный ремонт. А в храме находилась великая святыня Русской Православной Церкви — гробница святителя Тихона, Патриарха Московского и всея Руси, примыкавшая к южной стене храма. Нижняя часть храма высотой метра полтора почти не пострадала от огня, так что мраморное надгробие над могилой святителя осталось неповрежденным…»
Насельники монастыря испросили благословения обследовать могилу Святителя, и 15 февраля 1992 года, в праздник Сретения Господня, монахи, отслужив молебен перед надгробием, сняли его, начали копать и обнаружили гроб. А 22 февраля состоялся официальный церковный акт обретения мощей. Под темно-зеленой святительской мантией покоилось абсолютно не изменившее своей формы тело усопшего великого московского Святителя.
В день памяти своего Небесного покровителя отец Даниил славил святого благоверного князя Даниила Московского, и в храм Ризоположения, в котором два года находились святые мощи, приходило много верующих, все горячо молились. К митрополиту Макарию стали поступать жалобы на отца Даниила. Однажды в тонком сне отец Даниил видел святого князя Даниила, который предупредил его о нависшей над ним угрозе. По молитвам святого беда миновала. Много лет спустя старец Даниил со слезами на глазах вспоминал, как святой князь Даниил предупредил его: «Нас с тобой хотят выгнать!» И посоветовал перед тем, как идти к митрополиту, помолиться и поставить свечу перед иконой.
Старец Даниил часто советовал своим духовным чадам в затруднительном положении молиться святому князю Даниилу, молился и сам, просил за страждущих. Он говорил: «Велико молитвенное дерзновение святого князя Даниила пред Святой Троицей!»
Из воспоминаний старца Даниила: «Епископ Николай (Елецкий) рассказывал, что когда он открыл мощи, то воскликнул: «Княже Данииле, я много мощей видел, но ничего подобного не мог видеть. Тебе только открыть глаза — и ты живой».
17 декабря 1978 года состоялась диаконская хиротония, рукополагал Ивана Сергеевича Святейший Патриарх Пимен (Извеков).
В 1983 году Данилов монастырь был возвращен Православной Церкви. Когда жизнь в монастыре начала налаживаться, отец Даниил передал в монастырь хранящиеся у него старинные фотографии и ноты. 2 августа 1988 года именно в Даниловом монастыре состоялась его пресвитерская хиротония.
Однажды ночью он услышал голос: «На тебя пришло указание, чтобы тебя посвятить в иеромонахи». Когда на следующее утро он пришел в Данилов монастырь, то услышал от келейника епископа Тихона следующее: «На Вас пришел указ от Патриарха Пимена, чтобы посвятить Вас в иеромонахи, идите к наместнику». Вскоре после этого иеродиакон Даниил был посвящен в сан иеромонаха. Через несколько лет уже в Донском монастыре иеромонах Даниил будет возведен в сан игумена. А 7 апреля 2000 года отец Даниил был возведен в сан архимандрита.
По рассказам современников, архимандрит Даниил был старцем высокой духовной жизни и выдающимся регентом. Он говорил: «Регент должен быть глубоко верующим — петь и молиться душой. И вот этот его духовный инстинкт, он пронизывает и поющих с ним, и молящихся. Когда пение молитвенное, церковное, когда хор поет «с душой», как раньше пели матушки-монахини в монастырях, то молящиеся стоят и чувствуют себя как на небе».
Из воспоминаний насельников Донского монастыря: «Это был великий молитвенник за Россию. За духовным советом к батюшке приходили многие люди со всех концов страны. Наделенный особыми духовными дарами, отец Даниил к каждому находил особый подход». По молитвам прозорливого старца Даниила происходили чудеса исцеления, одинокие люди, потерявшие всякую надежду, обретали семейное счастье, в неблагополучные семьи возвращались мир и любовь, у бездетных супругов рождались дети. У художников Марии и Алексея не было детей девять лет. Семья могла распасться, но по молитвам старца Даниила у супругов родилась дочь, а вскоре Господь послал и сына.
По рассказу одной духовной дочери архимандрита Даниила, в годы перестройки, когда в магазинах почти не было продуктов, по молитвам старца Даниила, желавшего утешить духовных дочерей в день Ангела одной из них, чудесным образом еда прибавлялась. Пюре из нескольких картофелин едва бы хватило на ужин двоим, а духовные дочери вместе со старцем ели не только в этот день, но и на следующий. По свидетельству келейницы архимандрита Даниила, подобный случай был и на 90-летие старца. В тот день еду приготовили лишь для самых близких духовных чад, а приходили поздравить старца Даниила многие — и всем хватило угощения. Три дня старец молился, и по его молитвам еда не убывала. Бывали случаи, когда верующие исцелялись от болезни желудка, вкусив благословленную старцем пищу.
По свидетельству рабы Божией Нины, в 1996 году в день Ангела старца Даниила, когда она пришла к нему в келью, чтобы поздравить его, она получила исцеление от болезни ног. О том, что у нее болят ноги, она не говорила духовнику, поэтому была очень удивлена, когда, увидев ее, старец предложил ей надеть свои тапочки. Надев по послушанию тапки, она получила исцеление.
24 июля 2006 года, в день святой равноапостольной Ольги, 94-летнего старца Даниила, ослабевшего во время длительной, изнурительной болезни, доставили в больницу с диагнозом «двухстороннее воспаление легких». Накануне раба Божия Мария во сне увидела монахиню, которая уводила старца — «женщина в черном одеянии шла впереди, а архимандрит Даниил за ней». (Господь призовет к Себе архимандрита Даниила в день смерти его супруги — матушки Ольги.)
Через неделю старец Даниил стал просить, чтобы его забрали из больницы, предсказал, что иначе могут «его больше не увидеть». Он перенес инфаркт, вскоре начался отек легкого. Старец непрестанно молился, его ежедневно причащали. 8 сентября 2006 года, в праздник Сретения Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, архимандрит Даниил последний раз удостоился принять Святые Дары. Состояние старца ухудшалось с каждой минутой, его духовный сын священник Димитрий начал читать и успел трижды прочесть отходную. В 22 часа 45 минут 8 сентября 2006 года старейший насельник московского Донского монастыря архимандрит Даниил (Сарычев) мирно отошел ко Господу.
Вскоре после кончины старец Даниил явился своей духовной дочери Екатерине в сонном видении и предупредил, что о нем «нужно петь не о здравии, а о упокоении». Когда ей прислали SMS-сообщение, что старец отошел ко Господу, она ответила, что уже знает, что он сам предупредил ее во сне.
В воскресенье 10 сентября в Большом Донском соборе обители состоялось отпевание архимандрита Даниила. Отпевание возглавил епископ Красногорский Савва (Волков). Епископ Савва отметил, что душа человека, который сподобился причаститься в день смерти, проходит к Престолу Господню, минуя мытарства. Такое случается с высокими подвижниками или с людьми, исключительно чистыми сердцем.
Собор был переполнен верующими, духовные чада собрались в этот день проводить своего дорогого батюшку в последний путь. Архимандрита Даниила похоронили на кладбище Донского монастыря при большом стечении верующих и духовенства.
Господи, со святыми упокой душу раба Твоего, старца Даниила, и его молитвами спаси нас!
Татьяна Велк-Угланова
***
Предлагаем также прочитать благодарное свидетельство нашей Матушки о воспитании отцом Даниилом у певчих необходимых в любой ситуации клиросных навыках https://orshin.ru/wp-content/uploads/2020/07/rasskazy-igumenii-evpraksii-o-zhizni-ryadom-so-starczem-naumom.pdf — («Синайские камни», стр. 71)